|
I
О, живое молчанье созревших хлебов!
Кротость летней ночной тишины!
Есть великая тайна созвучий без слов.
На земле есть небесные сны.
Погляди, — там идут. Погоди, — там поют.
Никого: небеса, да поля…
Это звезды и песни и образы ткут,
Это молится Богу земля.
Меж хлебами дорога идет, а куда —
Я не знаю: все тайна вокруг, —
Каждый колос, и кустик, и в небе звезда,
Каждый шорох, и трепет, и звук.
Погляди, — там живут. Погоди, — там зовут.
Никого: это месяц поник,
Это дышит во сне человеческий труд,
Это ночь открывает тайник.
И вселенскую душу я чую душой, —
В числах звезд проявилась судьба.
Мир вам, пахари нивы! Я — брат ваш родной,
Я — должник ваш, святые хлеба,
Погляди, — там встают. Погоди, — там куют.
Никого. Эти цепи на мне,
Это звезды творят надо мною свой суд
И дают отпущенье вине.
II
Мягко, как мех,
Распушились хлеба на закате.
Мир и забвенье утрате!
Плакать здесь грех!
Злоба и спесь
Жалки пред этой молитвой беззвучной.
Молится вечер над нивою тучной.
Хлеб наш насущный,
Даждь нам днесь!
III
Поле, как золото, тает на взгляд,
В знойных лучах онемелое.
Ярко на золоте пятна сквозят:
Красное, синее, белое.
Есть с чем управиться жницам, жнецам.
Жавронки трелят над нивами.
Слева и справа, подобно рубцам,
Полосы вспухли извивами.
Трудятся люди с зари до звезды.
Движутся спины согнутые.
Сохнет язык. Далеко до воды.
Жажда измучила лютая.
Лужица после дождя у межи.
Жница передник подставила,
Пьет сквозь него. Осыпаются ржи.
Солнце все небо расплавило.
Льется струями небесная синь.
Сжатое словно отколото.
Степь без конца, и песками пустынь
Замерло хлебное золото.
Быстро сверкают стальные серпы.
Что там вдали меж курганами?
Море. И к самому морю снопы
Идут с степей караванами.
IV
«Свете тихий святые славы», —
Заря восходит средь дымных туч.
Как бриллиант в потоках лавы,
Дрожит звезды последний луч, —
Луч прощальный, — слеза ночная.
Ее осушит горячий день.
Забота дня — печаль земная —
Взошла на первую ступень.
Засияли ее денницы
И распустилась ее коса.
Проснитесь, люди, встаньте, птицы!
Восходит солнце в небеса.
Ее черты смиренно-строги,
Ее движенья, как дым, легки.
Еще в росе и пыль дороги
И спелый хлеб, и васильки.
Здравствуй, солнце! Перед ним всех прежде
Печаль святая склонилась ниц,
Чтоб снизошло к земной надежде, —
За труд вознаградило жниц.
Ниже всех перед хлебной нивой
Она склонилась: земной поклон
Ей, трудовой, благочестивой, —
Святейшей из земных знамен!
V
Хлеб Божий есть тот, который
сходит с неба и дает жизнь миру.
Иоан, Гл. 6
Сред хлебов извилистой дорогой
Шел Господь — Христос с учениками.
Уже солнце к западу склонялось,
Допевали жаворонки песни,
И по небу золотом прозрачным
Тихий свет струился предвечерний.
Притомились спутники Христовы.
Летний день так долог в Галилее,
А они в дорогу вышли рано.
День субботний, — надо до заката
Быть у белых хижин Назарета.
И взалкали спутники Христовы,
Стали обрывать они колосья.
Поочистят зернышки руками
И едят в пути крупицы хлеба.
Фарисей, богач седобородый,
Обогнал их на осле, и дома
Рассказал своим о том, что видел.
Стали тут лукавые при встрече
Укорять Христа с учениками.
Он же им сказал: «Иль вы забыли,
Как Давид, с ним сущие, взалкавши,
В Божий храм вступили и поели
Пресвятые хлеба предложенья.
Человек же — господин субботы».
В облаках последний отблеск солнца
Пламенеет углем раскаленным.
Я стою среди хлебов безмолвных.
Извиваясь, тянется дорога,
И по ней идут устало люди.
Загорели их простые лица,
Запылились бедные одежды.
Мир вам, люди! Как Давид взалкавший,
Я пришел в ваш храм в мою субботу,
Чтоб насытить душу Божьим хлебом.
Божий хлеб нисходит к вам здесь с неба
И дает благословенье жизни.
|