Александр Рославлев «Закат»
Ангел смерти в блеске белом
Гордый путь мой пересек
Жизнь-царица, солнцем, телом
Будь прославлена вовек.
Шел я вечный и мгновенный
Знал лишь заповедь: «живи»!
Шел и смысл твой сокровенный
Нес в пылающей крови.
Пел я сладостные песни,
Правил пиршества ума,
Но была всего чудесней,
О царица — ты сама.
Вот я, медля на закате,
Не устану верить в них,
В ночи яростных зачатий
В дни просторов голубых.
Пусть меня напрасно ждали,
Долго ждали и ушли
В неизведанные дали
Золотые корабли.
Все ж в душе успокоенье, —
Зацветает тишина.
Здравствуй, новое цветенье!
Здравствуй, новая весна!
Солнце, брат мой огнекудрый,
Ты, любя, ко мне воззвал,
Встав из тьмы на зов твой мудрый,
Жил и землю целовал.
Было хмельно и просторно,
Сердце жаждало всего,
Ангел смерти, жду покорно
Мановенья твоего.
Гордый путь мой пересек
Жизнь-царица, солнцем, телом
Будь прославлена вовек.
Шел я вечный и мгновенный
Знал лишь заповедь: «живи»!
Шел и смысл твой сокровенный
Нес в пылающей крови.
Пел я сладостные песни,
Правил пиршества ума,
Но была всего чудесней,
О царица — ты сама.
Вот я, медля на закате,
Не устану верить в них,
В ночи яростных зачатий
В дни просторов голубых.
Пусть меня напрасно ждали,
Долго ждали и ушли
В неизведанные дали
Золотые корабли.
Все ж в душе успокоенье, —
Зацветает тишина.
Здравствуй, новое цветенье!
Здравствуй, новая весна!
Солнце, брат мой огнекудрый,
Ты, любя, ко мне воззвал,
Встав из тьмы на зов твой мудрый,
Жил и землю целовал.
Было хмельно и просторно,
Сердце жаждало всего,
Ангел смерти, жду покорно
Мановенья твоего.
«Пробуждение» № 24, 1908 г.