Алексей Будищев «Вампир»
Заснула княгиня; тяжел ее сон;
Печальны и страшны виденья.
В алмазных созвездьях горит небосклон,
Заснуло за речкой селенье,
Над тихой долиной туман забелел,
И полночь петух на деревне пропел…
Забылась княгиня мучительным сном,
В огне ее тело пылает.
И слышит княгиня во мраке ночном,
К ней кто-то идет и вздыхает.
И взора княгиня не смеет поднять.
Не в силах молитвы святой прочитать.
И слышит: «Ты помнишь ли вешние дни,
Полей необъятные дали?
Во ржи васильков голубые огни,
Как девичьи очи мерцали.
И верил я свято любимым очам
И тихому полю и ясным лучам.
Есть много огней у небес голубых,
И в сердце богатств есть не мало.
Зачем же на роскошь палат золотых
Ты сердце мое променяла?
Ты к князю седому княгиней вошла
И тело и душу свою продала!
Я помню, княгиня, — туманы легли,
И выплыли звезды на речке,
Как будто в хоромах подводных зажгли
Русалки венчальные свечки.
Я долго на диком утесе стоял
И в волны с утеса без крика упал.
Но в полночь, лишь только забудутся сном
И люди, и звери, и птицы, —
Иду я знакомой тропинкою в дом
К моей вероломной царице,
Летучею мышью в окно постучусь
И к ложу княгини вампиром явлюсь.
И имя твое я шепчу, как в бреду,
И глаз отвести я не смею,
Любимые губы губами найду
И кровью питаюсь твоею…
И вянешь, и чахнешь ты день ото дня,
За то что вампиром была для меня!..»
Печальны и страшны виденья.
В алмазных созвездьях горит небосклон,
Заснуло за речкой селенье,
Над тихой долиной туман забелел,
И полночь петух на деревне пропел…
Забылась княгиня мучительным сном,
В огне ее тело пылает.
И слышит княгиня во мраке ночном,
К ней кто-то идет и вздыхает.
И взора княгиня не смеет поднять.
Не в силах молитвы святой прочитать.
И слышит: «Ты помнишь ли вешние дни,
Полей необъятные дали?
Во ржи васильков голубые огни,
Как девичьи очи мерцали.
И верил я свято любимым очам
И тихому полю и ясным лучам.
Есть много огней у небес голубых,
И в сердце богатств есть не мало.
Зачем же на роскошь палат золотых
Ты сердце мое променяла?
Ты к князю седому княгиней вошла
И тело и душу свою продала!
Я помню, княгиня, — туманы легли,
И выплыли звезды на речке,
Как будто в хоромах подводных зажгли
Русалки венчальные свечки.
Я долго на диком утесе стоял
И в волны с утеса без крика упал.
Но в полночь, лишь только забудутся сном
И люди, и звери, и птицы, —
Иду я знакомой тропинкою в дом
К моей вероломной царице,
Летучею мышью в окно постучусь
И к ложу княгини вампиром явлюсь.
И имя твое я шепчу, как в бреду,
И глаз отвести я не смею,
Любимые губы губами найду
И кровью питаюсь твоею…
И вянешь, и чахнешь ты день ото дня,
За то что вампиром была для меня!..»
Сборник «Песни и думы». 1901.