Алексей Луговой «Нервная ночь»

(Andante) …Да… не поможет мне и кумыс! Несколько месяцев больше или несколько дней меньше — неизбежное останется неизбежным…

Нет — оно станет совершившимся!.. Обидно… горько… обидно…

 

…С чего это мне опять так холодно?.. Знобит… У меня, кажется, начинают зубы стучать… Ах, только бы согреться и уснуть!

 

(Agitato) Нет, не могу уснуть!

Вот, теперь вдруг жарко стало…

Открыть одеяло или нет?..

Лучше не открывать… Ведь сейчас же опять бросит в озноб.

…Нет, положительно не могу! Я вся горю. Надо высвободить хоть руки… Вот так гораздо свежее.

(Moderato) А руки какие горячие! Какая у меня сухая, горячая кожа. И лоб горячий. Это от бессонницы… Положительно от бессонницы…

Ну вот — опять холодно! Господи, неужели нет спасения от этих мук!

(Cantabile) …Mes jours sont comptés!.. Как дивно хорошо плачет эту фразу Сара Бернар… Зачем я не великая артистка, зачем я не она!..

(Moderato) Говорят, y нее уже шла кровь горлом, а она все-таки поправилась. У меня еще только иногда появляются розовые жилки, а полного окрашивания с тех пор, как прошло острое воспаление, не было ни разу. Но что же из этого! И все-таки я умру…

Да! Да! Умру… самым прозаическим образом умру. Не здесь, на этом чердаке, так в Петербурге… в моей меблированной комнате… или в больнице… не нынешней зимой, так весной, а все-таки умру… скоро…

О, дайте мне хоть минутку счастия, и я не боюсь смерти!..

Отчего я не могу сделаться хоть актрисой что ли!.. Я бы хотела умереть на сцене… Да, в «Адриенне Лекуврер»…

(Cantabile рр) Mes jours sont comptés!.. О, как бы я произнесла эти слова! Я заставила бы весь театр рыдать надо мной… и умерла бы в восторге, в экстазе. (Molto vivace) Я чувствую, как горели бы мои глаза, как пылали бы щеки, как дрожал бы и пел бы мой голос!.. Предсмертные слова, а какой восторг в них!.. В каком восторге я слушала их у Сары Бернар… (Ritardando) Точно я сама умирала с ней, и точно это было такое наслаждение умереть так… такое, что ничего подобного не испытываешь в жизни…

 

(Scherzando) Померять разве температуру?..

К чему!..

Я и так знаю: 38 или немножко больше, 38 и три, что-нибудь в этом роде. Это нам знакомо уже другой год!..

Какая гадость жить вечно с мыслью о десятых термометра!

 

(Piangendo рр) Vains efforts!.. Vaine prière!.. Mes jours sont comptés!..

(Animato) Нет, нет, если б я могла произнести их так со сцены… видеть, как все плачут над тобой и в то же время радуются за тебя, восторгаются тобой — нет, нет, я не умерла бы тогда! Я воскресла бы от счастия!..

…Вот и Сара Бернар — потому она и поправилась, что эта радость настоящего успеха воскресила ее… (Crescendo) О, подите вы к черту с вашим кумысом, с вашими креозотами и мышьяками! Дайте мне счастия, дайте мне радости, дайте мне хоть самую маленькую дозочку жизни, дайте мне одну минутку жизни, и я выздоровею… я вам обещаю, клянусь вам, что я буду здорова!..

(Diminuendo) …И вы ничего не дадите мне, кроме прозы, самой скучной, грубой прозы. Я знаю все, что будет завтра, послезавтра, через месяц, через полгода…

(Ironicamente) Вернусь, начнутся уроки, буду опаздывать, мне будут делать замечания… некоторым образом «накажут»… я в свою очередь накажу учениц… Все то же, все то же!..

(Presto) …Проклятые мотыльки опять залетали!..

(Agitato) Стукаются, стукаются о потолок, и хоть бы один разбил себе голову!..

…Ну, поднялись все! Их, кажется, тут опять несколько десятков. И с чего это им вдруг вздумалось опять биться в потолок? Вот теперь над самой головой… Неужели снова надо вставать и давить их!.. Вчера я раздавила их счетом двадцать три. А сегодня опять налетели. Глупые, зачем они прилетают…

…Противные, гадкие, зачем они заставляют меня быть бессердечной!.. (Molto agitato) Не стучите! Не стучите! Или я опять вас всех передавлю.

Вчера я чувствовала: это доставляет какое-то наслаждение давить их, отмстить им за те муки, которые они мне делают своим летаньем…

Это им я обязана бессонницей. И вчера, и третьего дня… Это войдет в привычку… Нет ничего хуже, как быть разбуженной в тот момент, когда засыпаешь… Вся вздрогнешь…

Мои нервы, кажется, не лучше моих легких… Доктор сказал, что обе верхушки «того»!.. А нервы!.. тоже «того»?.. Это идет рука об руку… идет к одному концу!

… Да… моя песенка спета…

(Adagio) …Спета!.. Без звука спета. Никто не слыхал ни моих радостей, ни моих горестей. Радостей — их не было! Горестей — почему-то говорят, нужно скрывать их… Да и нечего было показывать. У меня даже хорошего горя, большого, показного горя не было.

А кто поймет, что можно возненавидеть жизнь, когда за отсутствием радостей нет хотя бы горя, — кто понимает это, кто?

… Да! У меня не было даже радости иметь хорошее горе… Жизнь куда-то ушла, оборвется на полпути, и все это так обыденно, пошло, ничтожно.
Вот и теперь. О чем хлопочу? Из-за чего я беспокоюсь о своей болезни? Не все ли равно — жить или умереть. Ну, поправлюсь: буду тянуть еще год, два, десять, все ту же скучную, надоевшую заботу о жизни — беречься сквозного ветра… избегать утомления… глотать пилюли… мерять температуру! Да разве это жизнь!

(Presto) Да будет вам летать, мерзкие!

…Нет, я, кажется, решусь опять встать и начать по-вчерашнему избиение этих негодных невинных мотыльков. Невинные мотыльки!.. Они причиняют мне такие страдания, что… Зачем они только созданы!..

…Да зачем и я создана, зачем?.. Неужели только для того, чтоб страдать от этих мотыльков и избивать их?.. И хотят, чтоб мы не были жестокими!

(Risoluto) О, нет, я не могу больше выносить их летанья! Меня опять всю в жар бросило…

Вот я вас! Подождите!

Неужели забыла положить спички?.. Нет, вот…

Фи, как противно пахнут эти шведские спички, хуже серных…

Два часа! Благодарю покорно: я легла в десять. Спала ли я хоть четверть часа?..

(Agitato) О, ужас: весь потолок усеян мотыльками!

А меня опять знобит…

Ну, погодите, голубчики!.. Дайте только согреться!

(Ritardando) …Какое неприятное впечатление от этого низкого, скошенного по карнизам, потолка: совершенная крышка гроба… Да и весь этот скворешник под крышей точно большой гроб… Не будь балкончика, ни за что бы не осталась здесь дольше… Ходишь и все как будто головой за потолок задеваешь. (Scherzando) А он словно нарочно приспособлен, чтоб на нем давить мотыльков…

(Piangendo) …О, как они стучат, как они меня измучили! Встаю, встаю, гадкие!.. Погодите, чем бы мне вас?.. Делать нечего, придется по-вчерашнему сделать жгут из полотенца.

(Con furia) Вот вам! Вот вам! Что, не любите?!. Ну, залетали!.. Вот, вот, вот! Не летайте другой раз ко мне, не мучайте меня! Вот вам, вот, вот, вот вам, мрите!

(Piangendo) Господи!.. У меня уже руки ослабели… Какая я бессильная… О-о!.. Недостает только еще расплакаться!.. Я ничего не могу сделать, ни-че-го!..

А их еще вон сколько? На полу, убитых, их гораздо меньше, чем летающих…

…Я не могу справиться даже с мотыльками. Боже, какая я несчастная, жалкая…

(Piano) …Холодно…

…Где это я только могла простудиться?.. Кажется, вот уж береглась эти дни! Да и не было холодно, не было резких перемен…

Разве что вчера, после обеда, прошлась по теневой стороне в саду?..

Господи! Да неужели можно, неужели стоит жить, когда такая мелочь становится вопросом счастия и несчастия. Прошлась по теневой дорожке в жаркий летний день! Я даже и этого не могу сделать безнаказанно!.. А в прошлом году: за один час на музыке в Павловске — две недели в постели. Проклятая жизнь!

…Опять озноб!..

…И сказать, что теперь, в июне месяце, в Самаре, я должна кутаться в два одеяла и плед!..

(Andante) Мне кажется, что сквозь балконные двери тянет холодом…

Нет, это, вероятно, только субъективное ощущение. Какой же теперь может быть холод!.. Впрочем, щели надо бы все-таки занавесить…

Да, конечно, тянет… В эти щели и мотыльки проползают. Вечером их не было, они набрались ночью… Их привлекает тепло… Ведь вот, проклятые, вьются около свечки, а не один не сожжется. Да ну же, ну же, палите свои крылышки!.. О, как я была бы рада, если б вы все пережглись! Нет ведь! Не жгутся!

Свечка их, кажется, только будит напрасно. Попробовать лучше погасить и не думать о них…

 

О, если б забыться… забыться!..

Вот только в бессонницу поймешь, что величайшее счастие на свете — сон. Я ничего теперь не хочу, решительно ничего — уснуть!

(Diminuendo) …Вот так и смерть, быть может, так же сладка. Жизнь — это тяжелая бессонница.

Да, моя жизнь так же нужна и интересна, как бессонница. Все передумаешь и ничего не увидишь, ничего в действительности не испытаешь… кроме неудачной войны с мотыльками, кроме ненависти к мотылькам…

Они, кажется, поуспокоились. Ни один не летает.

(Piano) О, спите, мои ничтожные, презренные маленькие враги, ради Бога спите! (рр) Дайте мне забыться, дайте мне уснуть!

 

(Tranquïllo) …Мне кажется, что я впадаю в забытье. Вот так, на спине, с вытянутыми руками, я как покойница…

…Странное чувство: это не сон, это оцепенение какое-то наступает. В бессонницу переход ко сну у меня всегда так. Точно немеет все тело, а мозг еще не спит. И при этом вдруг безотчетный страх пред этим оцепенением, и я просыпаюсь… Вот и сейчас… я чувствую, как опять заходили по всему телу мурашки-нервы…

А еще одна бы секунда спокойствия! И я уснула бы, уснула и спала бы!..

(Crescendo) Но я не могу, я не в состоянии отделаться от этого страха оцепенения всего тела прежде, чем перестает работать мозг, и я вздрагиваю всякий раз.

…Как это мучительно! Теперь опять жар разливается по всему телу и опять надолго… долго я буду томиться…

 

(Piano) А как будто уже близко к рассвету. Господи, я с ума сойду от отчаяния, если я не усну… Нет, надо пока полежать под одной простыней, остыть, потом опять укрыться и постараться ни о чем, ни о чем не думать…

…Решительно ни о чем…

…Надо попробовать считать, авось поможет… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…

(Pianissimo) …Над балконом липа шелестит… Ветерок подул… Есть же такие счастливцы, которые летом спят под открытым небом!.. О, как я хотела бы быть здоровой и жить на юге!..

(Presto) А мне недаром холодно — чу! маленькая ветка качнулась до окна, ветер дует с севера… Как зашумели листья! Вот она разгадка, почему мне так скверно: перемена к холоду. Господи, неужели это надолго!

 

(Agitato) Фу, как напугала!.. Это опять кошка прыгнула на крышу. И что она там делает, по ночам?

 

Нет, мне сегодня решительно не будет покоя! Тебя только не доставало! Да не жужжи ты, проклятая! Господи, как я ненавижу этих больших мух! Маленькие гораздо, гораздо лучше. А эти гудят как колокол. Ох, если б я только могла поймать тебя! С каким наслаждением я раздавила бы тебя… разма-зала бы на месте! Да ну же перестань ради Бога, не жужжи, не жужжи!..

…Неужели вставать и ловить ее? Ведь опять не поймаешь!.. Но это невыносимо! О, я, кажется, в эту минуту не то, что муху, человека с наслаждением раздавила бы! (Motto agitato) Что они делают с моими нервами, что они делают! (F) Я чувствую, что во мне что-то горит и мечется. Кожа, все тело давит меня, мне тесно в нем… Хочется выпрыгнуть из самой себя, стряхнуть это больное, измученное, выйти свежей… Там, под этой нервной кожей, есть как будто что-то другое, здоровое…

А она все жужжит! Да что ее, проклятую, кошка своим прыжком, что ли, разбудила? Скажите, какие нежности! И чего она летает, чего она летает?!.

…Может быть ей тоже холодно…

…Ну, вот! Теперь опять проснулись мотыльки… Сколько их? Я чувствую, что я становлюсь жестока. В моем сердце нет ничего, кроме озлобления. Это смешно — сердиться на муху, на мотыльков, но что же делать, если меня довели до этого!.. Ведь уже вон и липу видно сквозь окно… светает…

(Ritardando) Вот, вот! Она у меня над ухом! Голубушка, милушка, сядь на лоб, сядь, сядь только.

Бац! Убита!

(Allegro vivace) О, как я рада, как я рада! Это неприятно раздавить ее на лбу, но уж теперь ты мне не прожужжишь уши…

(Presto) Что это?.. Гармоника и песни? Далеко… Это должно быть на большой дороге… Ближе… проходят… Их много… Да, это на сенокос пошли…

(Andante) Вот они все здоровы, поют, а я себе представить не могу, чтоб теперь встать и пойти в поле…

Хотела ли бы я быть так здоровой, как бабы и девки?.. То есть так же и жить…

Нет.

Нет, я не могу себе представить этого. Вот я больна, я умираю. Но если б мне сказали: «Выздоравливай, но будь простой бабой»?

Не хочу.

Больная, я все-таки живу и думаю, я чувствую самое себя. Быть здоровой бабой — это все равно, что умереть. Хуже: это быть машиной-автоматом, орудием в руках других…

(Piano) Чу! Воет собака. С чего это она?

Опять.

Говорят, это дурная примета… Фу, противная, как она воет! Что же это она: к моей смерти?.. Пускай. Не все ли равно: с собачьим воем или без собачьего воя. Разве я не знаю и без этого, что я смертельно больна. Эта примета уж совсем лишняя роскошь…

(Scherzando) Слава Богу, перестала, душка! Подавись ты своим воем.

…Ну, вот!.. Теперь загоготали гуси! Все начинает просыпаться…

Эк ведь раскричались! Чего вы стараетесь, дурачье? Рим ведь спасен. Это уж сделано вашими предками…

Да… «гуси Капитолия»!.. Когда-то и я учила это… Зачем это все было нужно знать мне?..

Зачем-то я учила потом этому других… они теперь тоже знают это… А нет уже ни самого Рима… старого Рима… Нет ни тех сил, которые я отдала на это… чтоб выучить это…

(Andante) А сколько сил потрачено, сколько мук пережито, чтоб вдолбить это… и многое другое… нескольким классам моих учениц… И зачем все это им я мне?.. Я умираю, зная, что гуси Капитолия спасли Рим. А может быть, если б я знала только, что гусей режут к Рождеству и жарят с кашей и яблоками, может быть я была бы здорова и жива! К чему мне все мои знания…

(Con fuoco) …Нет, нет, я хочу знать, что они спасли Рим!.. Да, я не хочу быть бабой!.. «Гуси Капитолия»… я должна о них знать… но дайте мне хоть что-нибудь за это, дайте мне хоть капельку радости, хоть минутку счастия!..

(Piangendo) …Mes jours sont comptés!

(Moderato) …Вон в конюшне бьется лошадь… Ко мне доносятся звуки, кажется, со всего двора!

Вон она опять стучит копытом… Проснулась и рвется на волю. Бедная! Всю жизнь в темном стойле или в оглоблях… Старается… А мы думаем, что она привыкла… Я ведь тоже старалась… Стучи, стучи, милая, бейся!

 

… Ах, как я хотела бы хоть минутку уснуть! Неужели я так-таки и не засну сегодня… Буду считать… Раз, два, три, четыре… Голова у меня тяжелая… Я чувствую, что я совсем разбита… Пять, шесть, семь, восемь, девять, двенадцать, тринадцать, четырнадцать… О, проклятый кашель, он опять начинается у меня к утру. Теперь уже последняя надежда на сон исчезает…

…Ни о чем, ни о чем не думать!.. Надо заставить себя!.. Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре…

(Crescendo) …Опять лошадь бьется! Да неужели не дадут мне сегодня покою?.. Точно все сговорились уходить меня! Отчего нет еще сверчка, отчего не мяукает сегодня кошка, отчего нет петуха!..

«Трижды отречешься»…

…Да я готова отречься от самой себя!..

(Forte) Кричите все, кричите, стучите, надрывайте мои нервы, надрывайте мою душу!.. Нет, скажите — зачем все эти звери живут и не думают, какие страдания они причиняют своим глупым, ненужным шумом! Разве они не могли бы жить спокойно, не мешая мне… Нет, где же петух?! Отчего хозяин не держит петуха! Какая досада! Он бы орал теперь и взбесил бы меня окончательно, и у меня бы пошла горлом кровь, и я бы умерла… скорее бы, лучше бы…

 

(Scherzando) …Ну, вот! Жилец внизу закашлял… проснулся… Только его и не доставало мне… Вот и я отвечаю ему… Дуэт бельэтажа и мансарды… Хорошенько, хорошенько, сударь! Воображаю, как ему тоже приятно слышать мой кашель! Это мы приветствуем рассвет. Жалкие калеки!..

(Ritardando рр) …Господи, как я обессилела от этого проклятого кашля… Пот выступил на лбу… Все руки мокрые…

А он еще все кашляет… Боже мой, как он заливается… И это опять мое несчастие! Зачем только этот противный кашлюн приехал сюда! Как хорошо было, когда его не было. Неужели из-за него я должна буду перебраться в другую комнату. Да и там соседство. Здесь я была одна… спокойна… а в эти пять дней он измучил меня своим кашлем…

(Moderato) …Ну, кажется, он насладился этим удовольствием до пресыщения — замолчал…

Господи!.. Хоть час один… хоть полчаса…

Начну прямо со ста… Сто один, сто два, сто три, сто четыре…

…Ну, вот! Теперь скрипит насос у колодца. Да разве можно тут забыться!.. Какой противный скрип! Это хуже ножа по тарелке… Господи, я спрячу голову под подушку, чтоб только не слыхать его.

 

…Нет еще, не кончили… Качают… это должно быть кучер поит лошадей…

(Piangendo) О, какой ужасный скрип!..

(Andante) …Слава Богу, конец… ушли… Я чуть не задохнулась под подушкой.

…Да, все просыпаются, встают… Вот и какая-то птица защебетала у меня под окном. О, как я завидую ей! Чтоб так щебетать, надо быть здоровой, веселой… А я?.. Мне даже никакие мысли не приходят в голову, кроме одной: отчего я не могу спать… Ничто, ничто в мире не интересует меня теперь…

 

…Чу! Плотники застучали топорами. Пришли на работу.

…Новый флигель еще не кончили, а уже, говорят, все номера в нем вперед заняты… Какая масса больных едет сюда! Все ждут исцеления…

И только я разочаровалась в этих ожиданиях!

Да разве в кумысе дело!.. Я пью кумыс, а тоска меня гложет. Я считаю гроши, которыми покупаю этот целебный напиток, и мучаюсь сознанием, что у меня их не хватит… мучаюсь воспоминанием о том труде, какой был нужен, чтоб заработать их… И сколько еще труда предстоит впереди… настоящая расплата… А радость где?.. Для чего я поддержу свои силы… Где моя радость?.. Где она?..

 

…Чу, Анисья, кажется, принесла к дверям мои ботинки. Значит и вставать пора…
А сон?..

Нет, я заставлю себя уснуть, я насильно заставлю себя!..

(Risoluto) Я не встану без этого! Я умру от напряжения, но я заставлю себя не думать ни о чем… я усну… На чем я остановилась?.. Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три, сто двадцать четыре…

 

(Allegro) …Что это? Я, кажется, спала?.. Да, да!.. Когда я еще не засыпала, солнца не было в окнах. А теперь вот оно — по столу… Двенадцатый час! (Sempre vivace) О, счастие, о, радость! Я спала, по крайней мере, четыре часа!..

И как я себя чувствую, как я себя чувствую! Я как будто совсем выздоровела!.. Вставать, скорее вставать!

Надо, однако, померять для порядка температуру.

…Сначала я встану, велю подать кумысу, выпью, пойду в рощу, потом позавтракаю, потом опять кумыс… Сегодня я напьюсь кумыса до одурения… Потом спать… на солнце… Или не надо?.. Как бы опять не устроить себе на ночь бессонницы.

…Нет, не буду спать днем…

…Или уж лучше буду?..

…Нет, не буду.

…Или как захочется.

Посмотрим, что-то мой термометр?

Тридцать шесть и восемь! Отлично!

Я еще никогда не чувствовала себя так хорошо… Вставать, вставать! Скорее капот, платок — и на балкон!

(Grazioso) …О, солнце, как оно греет! А ветерок, ветерок какой!.. Теплый… переменился… с юга подул…

Нет, нет, еще один месяц тепла и покоя, и я совсем, совсем окрепну.

(Scherzando grazioso) Ну, не кашлять, не кашлять, сударыня!.. Не смейте сегодня кукситься. Да ну же, говорят же вам, не надо кашлять!..