Евгений Яновский «Скоморох»

Пред пестрой толпою во дни карнавала,
В мишурном сверканьи бумажных корон
Семья-труффальдино плясала, играла,
Сбирая пригоршни пиастров и крон.
 
Но вот, замирая, звучит кабалетта,
И толпы в восторге от песен шутов…
Джульетте так стыдно! она не одета —
На ней только тюлевый легкий покров…
 
Джульетте так стыдно кружиться с улыбкой,
Внимая остротам двусмысленных фраз,
И все же казаться беспечной и гибкой
Бесчисленным парам сверкающих глаз.
 
К отцу-труффальдино Джульета припала
И просит, и молит: — «Довольно, отец!
Мы много собрали за дни карнавала,
Здесь много отзывчиво-добрых сердец…
 
Но взоры мужчин подозрительно блещут,
Их смех оскорбительно-дерзок, лукав»…
…Толпа от восторга шутам рукоплещет
И требует снова веселых забав.
 
И, дочь отстраняя своей мандолиной.
Опять пред толпою стоит арлекин
Фигурой смешною — иссохшей и длинной —
Теперь потешает толпу он один.
 
Но слезы прорвались в игривые трели,
Последний припев, как проклятье, заглох…
А люди смеялись и в пьяном веселье
Решили, что весел и пьян скоморох…

«Пробуждение» № 11, 1913 г.