Закат, как зарево, сиял.
Задумчивый благоухал
Акаций ряд.
Раздался колокольный звон,
Как будто чей-то вздох иль стон,
И вздрогнул сад.
Чу! В ясном небе надо мной
Мелькнул видений смутный рой.
Одно из них
С рыданьем кинулось ко мне
И словно бредит в страшном сне,
И глаз своих
С меня не сводит, и дрожит,
И сквозь рыданья говорит:
«Идем! Идем!»
Змеится тонкий, стройный стан.
Волнистый вьется, как туман,
Хитон на нем.
Объятье слышу белых рук
И речи тихий страстный звук:
«Идем! Идем!»
Но уж тускнеет жгучий взор,
Он помертвел, и в нем укор
Немой застыл.
Ослабли руки, гаснет речь,
Покров спадает с бледных плеч.
Как пара крыл.
В тоске бессильной призрак пал
К моим ногам и умирал,
И вдруг исчез,
Как исчезают облака,
По воле резвой ветерка,
Среди небес.
|