Николай Минский «В полночь»
Полночь
Над главой церковной,
Над рекой сребристой
Высоко в руке бескровной
Подняла я месяц чистый.
В свете отраженном
Грустного светила
Всюду в мире утомленном
Жизнь глубоко опочила.
Жизни отраженья
Встали вместо жизни:
Сны, предчувствия, томленья,
Ожиданья, укоризны.
Слышу… то не птица
В поднебесье реет,
То летит моя сестрица,
На меня морозом веет.
Смерть
(в виде черного призрака спускается на землю)
Чу! Полночь бьет… Как жница в знойный день
Идет искать живительную тень
Вблизи снопов, ее серпом сраженных, —
Так я, устав без отдыха косить,
В полночный час пришла покой вкусить
Среди могил, тенями населенных.
(Стучит косой о могильные плиты)
Мой властный голос вас зовет;
Покиньте душные гробницы,
И вкруг меня, своей царицы,
Сомкнитесь в быстрый хоровод.
(Призраки поднимаются из могил и начинают кружиться с жалобным, едва слышным пением)
Призраки
Нас когда-то солнце грело,
Кровь когда-то в нас текла.
Солнце — пламенно и бело,
Кровь — багряна и тепла.
Возвышались где-то башни,
Воды шумные текли,
И сады, луга и пашни
Где-то радостно цвели…
Смерть
(облокотившись о могильный памятник)
Сегодня, крадучись по роще молчаливой,
Я шепот сдержанный услышала в кустах.
Взглянула: юноша могучий и красивый
Сжимает девушку в трепещущих руках.
Таких цветущих лиц и тел упруго-стройных
Давно не видел день с пылающих небес.
Казалось, воздух млел от поцелуев знойных
И замирал кругом истомы полный лес.
Они же, опьянев от сладкого недуга,
Забыли в этот миг про Бога и людей,
Забыли в этот миг, быть может, друг про друга,
Устами жгучими сливаясь все страстней.
И долго сквозь листву я, радуясь, глядела
На этот пир любви, на этот праздник тела.
Ликуйте на своем пиру,
Беспечно сейте жизни семя.
Настанет день, приспеет время:
Я все скошу, я все сберу.
Призраки
Под цветущею землею
В безобразной наготе
Мы лежим, объяты мглою,
Улыбаясь темноте.
Давят сумрачные своды,
Черви хищные сосут,
Молча вниз сочатся воды,
Корни влажные ползут.
Смерть
В обширной комнате, облитой светом скудным,
Теснился юношей и женщин шумный рой.
Но вот замолкли все, — поднялся муж седой
И начал говорить с одушевленьем чудным
О подвиге любви, о доблести труда.
Таких простых речей, правдивых и скорбящих,
Не слышал мир давно, быть может, никогда.
Они в сердца лились, как сноп лучей палящих,
Как солнца вешнего животворящий свет.
Восторг, и грусть, и стыд на лицах выражались,
Недвижные глаза слезами увлажались,
У каждого в груди звучал святой обет.
И притаясь в углу, как на зайчат волчица,
Как на гнездо птенцов голодная змея,
Очами жадными глядела долго я
На эти кроткие, восторженные лица.
Тянитесь к свету и добру,
Отважно сейте правды семя.
Настанет день, приспеет время,
Я все скошу, я все сберу.
Призраки
Пламя страсти в нас пылало
То любовью, то враждой,
Единило, разделяло,
Пред разлукой вековой.
Если б ведать, как в могилах,
Будет тихо и темно!..
Как о недругах и милых
Позабудется равно!..
Смерть
В пустынной улице мерцавший огонек
Всевидящий мой взор во тьме ночной привлек.
Подкралась и гляжу: мечтатель одинокий
С тетрадью тайной вел беседу горячо.
Я ближе подошла, склонилась чрез плечо
И с жадностью впилась в рождавшиеся строки:
То был горячий гимн бессмертию души…
Он так ликующе звучал в ночной тиши,
Его творец горел такой отвагой вещей, —
Победа в голосе, во взоре торжество!..
Не видел он, что Смерть с улыбкою зловещей,
На косу опершись, взирает на него.
Я все должна пожрать в подвластной мне вселенной,
Все то, что смеет жить, кичась передо мной;
Но кто к бессмертию взывает дерзновенно,
Тот — лакомство мое, тот — сладкий нектар мой!
И, как тучнейшая овца владельцу стада,
Еще при жизни он глазам моим отрада.
Я все смету, я все пожру —
И лист, и цвет, и плод, и семя.
Настанет день, приспеет время, —
Я все скошу, я все сберу.
(Призраки сбиваются в круг и шепчутся между собой)
1-й Призрак
Помню я грозу сражений,
Конский топот, блеск знамен.
Вы не знаете ли, тени,
Кто я был и кем рожден?..
2-й Призрак
Снится мне толпа без счета,
Ряд ступеней, столб, топор…
Умирать я шел за что-то,
Но за что, забыл с тех пор…
3-й Призрак
В глубине моей могилы,
В тишине моих ночей
Робко плачет голос милый,
Но — увы — не помню чей…
Смерть
Довольно отдыхать… Созвездье Колесницы
Склонилось к западу, окутанному мглой.
Встает над речкой пар… Чу! Лепет сонной птицы…
Вот нежный ветерок пронесся над землей,
Как облегченья вздох… Так женщина вздыхает,
Когда всю ночь, застыв от страсти и тоски,
Возлюбленного ждет и каждый миг считает,
И вдруг вдали, вдали заслышала шаги…
(В экстазе)
Явись, красавец день, раскрой свои объятья,
Обвей лицо земли дыханием огня!
Вспламени в ней грудь восторгами зачатья:
Пусть жертвы новые рождает для меня!
Низриньте, недра туч, шумящие потоки
В утробу теплую обсемененных нив,
Чтоб стебли, и листы, и корни напоив,
Разлились снизу вверх живительные соки!
Вы, почки твердые, вы, чашечки цветов,
Откройтесь для любви в стыдливом упоенье!
Вы, рои пестрые влюбленных мотыльков,
Спешите выпить яд воздушных наслаждений!
И ты воспрянь от сна, земли мятежный царь,
И речью огласи покорную природу.
Исполни цель времен: бросай на мой алтарь
Добро и красоту, и разум, и свободу!
Пой гимны, проклинай, люби, питай вражду!
Спасайся от меня, не находя спасенья…
Забыть меня стремись, не ведая забвенья…
Иду, звеня косой, на жатву я иду!
(Улетает. Призраки исчезают с тихим стоном. Брезжит утро)