Сергей Городецкий «Андрею Соболю»
Мы не слывем изуверами,
В жизни не зрим палача,
Лишь иногда револьверами
Впалую грудь щекоча.
Жизнь возгласивший растениям,
В тоге оксфордской мудрец
Был пьедесталом мучениям,
Где сам с собою борец —
Сел на скамейку, замученный,
Выходец гиблой тайги,
Эры великой излучины
В нервах таивший нагих.
Он не видал Тимирязева
В дальний бульвар он глядел,
Где упоенно рассказывал
Старец про Митин удел.
Что-то там брякнуло, брызнуло,
Карта последняя, прочь!
Что же ты нового вызнала,
Площади дымная ночь?
Мало ль курки нам нащелкали
Трупов в советскую гать?
Федор Михайлович, долго ли
Будете нас вы пытать?
В жизни не зрим палача,
Лишь иногда револьверами
Впалую грудь щекоча.
Жизнь возгласивший растениям,
В тоге оксфордской мудрец
Был пьедесталом мучениям,
Где сам с собою борец —
Сел на скамейку, замученный,
Выходец гиблой тайги,
Эры великой излучины
В нервах таивший нагих.
Он не видал Тимирязева
В дальний бульвар он глядел,
Где упоенно рассказывал
Старец про Митин удел.
Что-то там брякнуло, брызнуло,
Карта последняя, прочь!
Что же ты нового вызнала,
Площади дымная ночь?
Мало ль курки нам нащелкали
Трупов в советскую гать?
Федор Михайлович, долго ли
Будете нас вы пытать?
1927.