У хана было двести жен…
Он слыл примерным семьянином
И, в назидание мужчинам,
Строжайший издал он закон:
Кто, груб десницей, мыслью грешен,
Чадру насильственно сорвет
С чужой жены, — да будет тот,
Как тать, немедленно повешен!
Под тень чинар, на ханский двор
Всегда виновный приглашался —
И там же, кряду, совершался
Над ним и суд, и приговор.
Но хан сознал: «Судя так строго,
Казнить, пожалуй, всех мужчин!»
И часто мудрый властелин
Искал к прощению предлога.
Раз женщина на ханский двор
Пришла в смятении великом
И в ноги хану пала с криком:
«Воззри на страшный мой позор!
Я за селом копала грядки,
Вдруг… Али-бек! — прыг через ров,
Приподнимает мой покров —
И… убегает без оглядки!..»
Хан молвил: «Этот человек
В бою отважен, хладнокровен, —
И жаль… Но, если он виновен,
Повешен будет Али-бек!
Но что ж его так испугало?!
Узнать желаю очень я!
Здесь не мужчина я, — судья:
Приподними-ка покрывало!»
Та, озираясь на народ,
Повиновалась; хан, как глянул, —
В невольном ужасе отпрянул
И прошептал: «Какой урод!»
Потом изрек: «За грех наказан
Был в тот же миг обидчик твой
Тебе ж, поверь, самой судьбой
Путь добродетели указан.
И коль гневна ты оттого,
Что бек умчался без оглядки,
А не… остался там на грядке, —
Я б мог, заботясь о… порядке,
Тебя казнить, а не его!..»
|