Василий Величко «О женщинах и детях»
1
Трудное ремесло
На свете нет той нежной дружбы,
(Свидетель — целый Тегеран!)
Какою связаны поныне
Урхан и друг его Гассан.
Она ковров пушистых мягче
И стали кованой прочней:
Все оттого, что уваженье
Всегда основой было в ней!
Всегда считал один другого
Наимудрейшим из людей.
И… одного себя, пожалуй,
В душе… значительно умней.
И друг ко другу за советом
Всегда являлися они;
Потом… совет не применялся…
Так проходили мирно дни.
«О друг! Намерен я жениться!» —
Признался как-то раз Урхан.
«Ну, что за вздор!» — смеясь, ответил
Но тоже в брак вступил Гассан.
И, даже не спросив совета,
Взял каждый лишь одну жену:
Теперь гаремы стали редки,
Теперь — не то, что в старину;
Теперь и денег меньше стало,
И стала женщина иной:
Двух жен теперь не обуздаешь!
Дай Боже справиться с одной!..
И, дорожа семейным счастьем,
Создать желая прочный дом,
Друзья избрать решили: каждый —
Свой воспитательный прием.
На скуку, слезы и молчанье
Урхан обрек свою жену —
И тишина царила в доме…
Он, жил, как жили в старину.
Гассан жену свою весельем
И баловством хотел привлечь:
Что день, — то гости, песни, пляски,
И смех звенит, и льется речь…
За то друг друга осуждали
И порознь думали друзья:
«Мой друг умен, — а вот, выходит,
Умнее в брачном деле я!..»
Вбежал однажды к другу с воплем
Урхан: лица на бедном нет!
«Представь! Жена тайком хохочет…
И с ней хохочет мой сосед!..»
«Ага! А что тебе твердил я?! —
Рек не без гордости Гассан. —
Жена должна смеяться с мужем,
Не то — попутает шайтан!..»
Шло время… Глядь! Вбегает к другу
Гассан: лица на бедном нет!
«Представь! Жену в слезах застал я
И в тех слезах виной сосед!..»
«Ага! А что твердил я?! Вспомни!» —
Урхан в восторге закричал. —
Жена должна бояться мужа, —
А ты ее разбаловал!..»
Конечно, оба жен прогнали,
Решив о них не вспоминать.
Но вскоре стало им жить скучно.
Уж не жениться ли опять?
И начал так Урхан суровый:
«Ошиблись оба мы тогда!
Давай, обсудим-ка ошибку —
И вступим в брак! Без жен — беда!
Жене давать все нужно в меру!
И смех и слезы ей нужны, —
Так пусть ей муж дает все это,
А не джигит со стороны!..»
«Ну, что за вздор! — Гассан ответил. —
Ну, как тут меру угадать,
Когда и сколько нужно смеху,
Когда и сколько слез ей дать?!
К тому ж, для этого, мой милый,
Ты должен жертвовать собой:
Оставь дела, заботы, службу —
И занят будь одной женой!..
И на вопрос: кто ты? Носильщик?
Столяр? Кузнец? Мулла? Солдат?
Ответить надо будет странно:
Я… как сказать вам?… Я… женат!..»
И в первый раз совету друга
Решил последовать Урхан —
И оба зажили спокойно…
Лишь неспокоен Тегеран!
Там все женаты — и, конечно,
Вопросом заняты одним:
«Ужель друзья живут без женщин?!
А если нет?! Что делать им?!
Ведь у кого нет вовсе хлеба —
И все ж он сыт, — тот, значит… вор!»
И за Урханом, за Гассаном
Устроен бдительный надзор.
Мужьям степенным и разумным
Холостяки внушают страх —
И даже многие хлопочут,
Чтоб им велел жениться шах!
Но занят шах, на пташек малых
Не бросит он орлиный взгляд!..
Друзья доселе не женаты —
И… вовсе, что-то, не грустят.
2
Шаровары
Бек Шемсуддин жил много лет.
По старине, — как жили предки.
Такие люди нынче редки, —
Чтоб не сказать, их вовсе нет.
Молчать велел болтливым женам
Враг суесловья, строгий бек,
А сына в час досуга… сек,
Согласно прадедов законам.
И Шемсуддин не ведал зол:
Богат был златом, жен красою,
А под спасительной лозою
Любимый сын мужал и цвел…
Десятый год кончался сыну,
И в доме все отлично шло,
Когда инглиса1Инглис — англичанин. принесло
Недобрым ветром к Шемсуддину.
Весь дом перевернул вверх дном
Хитрец — инглис огнистокудрый
И стал решительно во всем
Ему внимать сам бек премудрый.
«Для тела — доброе вино,
Для духа — надобна свобода! —
Вещал инглис. — Сто три народа
Сознали это все давно!
Восток лишь истины не знает!
Здесь жены все молчать должны, —
У нас они — мужьям равны,
Иная ж… мужа превышает!..
Привык ты сына часто сечь, —
А это низко и жестоко!
Ты должен, как зеницу ока,
В нем чувство гордости беречь!
Ведь он тебе не только равен:
Он чище, искренней тебя!
Так уважай его, любя, —
И он взрастет, велик и славен!..»
Так молвил хитрый человек —
И не пропали речи даром:
Немедля, с юношеским жаром,
Все изменить решился бек.
Он на вино дал разрешенье,
Дал женам вольной речи дар,
А сыну — пару шаровар
Дал не по росту, в знак почтенья.
В дни важных праздников сам бек
Их надевал в былые годы —
И дал их сыну в день свободы:
«Носи, мол, взрослый человек!..»
Соседям, — бекам, агаларам2Агалар — господин, знатный человек.
Для смеха тем был дан предлог:
Все падал мальчик, все не мог
Привыкнуть к длинным шароварам!
И, с непривычки, в доме так
Все расшалилися, что вскоре
Бек Шемсуддин воскликнул в горе:
«Мой дом — не дом! Мой дом — кабак!..»
И, не теряя ни минуты,
Он все исправить порешил —
И… снова слишком поспешил
И… снова меры были круты.
Велел несчастным женам бек
«Молчать, как вьючная скотина!»
И, шаровары снявши с сына,
Его раз десять на день сек…
Звучал над сыном голос бека:
«Я стал посмешищем страны.
Щенок! Отныне и до века
Носи же детские штаны!»
И вновь расцвел порядок старый:
Промчались месяцы, года…
Сын рос, — а с ним росла беда:
Коротки стали шаровары!
Они уж лопались по швам.
Сквозь них белье уж было видно,
Носить их даже было стыдно,
А бек твердил: «Других не дам!
Не дам — и кончено!» Сурово
Твердил упрямый Шемсуддин…
Соседям — смех, а бедный сын
Вздыхал: «Увижу ль я портного?!
Во мрак отцовского ума
Пора сознанию проникнуть!
Ну как же всем тут не воскликнуть:
«Наш дом — не дом! Наш дом — тюрьма!..»
Сборник стихотворений «Восточные мотивы» (1890)
Примечания [ + ]