|
1
Вдали и вблизи
Речная даль подернулась туманом…
И знаю — там, за этой мертвой мглой,
Уже не спят и призрачным обманом
Не тешатся для прихоти пустой.
А мы еще опьянены кошмаром;
Проспали мы предутренний гудок;
Нам грезится, что тихо в замке старом,
И что у стен широкий ров — глубок…
Ласкают мозг беспечные виденья;
Усталый дух дремотою объят,
И здесь, вблизи, не видно пробужденья,
Но там, вдали, уже давно не спят.
2
Перед зарей
Друзья, готовьтесь в путь, — уже заря близка,
К концу подходит ночь глухая…
Как будто вдалеке забрезжило слегка,
И тает мгла береговая.
Как нас измучила, как истерзала ночь
Своею непроглядной тьмою!
Она сковала нас, не отпуская прочь,
Давила душною тюрьмою.
С каким старанием она скрывала свет,
Чтоб не прельстились мы огнями,
И отвечала нам на все запросы: «Нет!»
Мы, люди, делались тенями.
Но стала ночь бледнеть… Не одолела тьма,
Туманы разошлись клочками.
Повеяло свежей, и алая кайма
Уже сквозит за облаками…
3
Дыханье города
Несется издали могучее дыханье…
То город-великан забылся в полусне.
Мятежный крик толпы и тихое страданье,
И слезы матерей о павших на войне,
Суровая нужда и бражное веселье, —
В дыханье этом все сливается теперь…
Что день сулит, — восторг иль мрачное похмелье?
Проснется человек иль кровожадный зверь?..
В дыханье города — картина жизни бурной;
В нем чуется и трус и пламенный боец…
О, поскорей бы свет блеснул в дали лазурной
Для ожидающих и страждущих сердец!
4
Это был только сон
Это был только сон, только сон…
Еще мрак расстилался кругом.
Я проснулся — измучен, смущен,
Весь изломан чудовищным сном.
Все стояли в тревожных глазах
Белоснежных сугробов следы,
И на них, словно тень на устах.
Алой крови живые следы.
Будто кто-то сейчас проходил,
Точно брата преследовал брат,
И под тяжестью белых могил,
Мне мерещилось — трупы лежат.
Равнодушно смотрели на кровь
Люди, шедшие с разных сторон;
Не смущала их снежная новь…
Это был только сон, только сон…
|