Ах, у девицы огнем горит душа,
Запевает в ней тягучая свирель.
У колодца след покрыла пороша,
Лаской села на скрипучий журавель.
Красну девку за ольховый частокол
Выгоняет полюбовный приворот.
Поскрип звонкий под оконцами прошел,
Задержался, притулился у ворот.
На погнутом коромысле два ведра,
Порасстегнута шубейка на груди —
Поджидает парень девицу с утра:
«Гой ты, лада, моя лада, выходи!»
Снаряжаются походом рекрута,
У божницы плачут матери все дни,
А заутра распахнутся ворота,
Провожать деревня выйдет за плетни.
След от милого метелица сметет,
В март источит предвесенняя капель,
Будет каркать темный ворон у ворот,
У колодца станет плакать журавель.
Ты, желанная, приметой ворожи,
А как заяц в ночь березку пообъест,
Панихидную во храме закажи…
Во чужих полях сосновый вырос крест.
Твой ли суженый в разлуке изменил,
Обвенчался со свинцовою женой?
На могилу снеговой налег настил,
Панихиду справил ветер ледяной.
Ах, гори во храме, ясная свеча!
Мне ли смерть страшна во праведном бою?
Рубану врага с широкого плеча,
Вспомню ладу черноокую мою!
|