|
I
Под лучами солнца зреет,
Наливаясь, виноград;
В каждой капле страсть лелеет
И забвенья светлый яд;
Освежается росою,
Пьет полдневные лучи —
Оттого в вине порою
Искры влаги горячи.
И с кипящими струями
Льется в жаждущую кровь
Небо с яркими звездами,
Вдохновенье и любовь.
Весь упругий и янтарный.
Соком жизни налитой,
Он прельщает лучезарной
Откровенной наготой;
Ветер кисть его целует,
И влюбленная заря
Пламенеет и тоскует
В спелых каплях янтаря:
Оттого с веселым жаром
В них горит издалека
Опьяняющим пожаром
Ненасытная тоска.
II
В буйном вихре, в дикой пляске
Мчатся звезды и цветы.
Жизнь рисуется, как в сказке,
Мир — в сиянии мечты.
Настоящее, былое
Предстает в волшебном сне,
Все, и доброе и злое,
Преломляется в вине,
Возникает в сочетаньях
Новых красок и лучей,
В мрачных тенях и сияньях,
Недоступных для очей.
Но и пыткам острой муки
Облегчение дано.
Для рыданья — песен звуки,
Для забвения — вино.
III
Путник идет по дороге.
Ветер безумно шумит,
Сумрак беззвездный слепит;
Ноют усталые ноги,
Вон огонек в отдаленьи.
Мимо! Темно впереди…
Сердце заныло в груди,
Сердце в тоскливом смятенье,
Мимо! В степи — одинокий
Крест на холме; припади,
Выплачь тоску и иди
В путь безнадежно далекий.
IV
Я стакану не дам опустеть
И не дам я ему отрезветь,
Истекающей крови — остыть,
Истомленному сердцу — изныть.
Ночь темна, — буду пить до зари.
О, гори, мое пламя, гори!
Пусть летят однодневки ко мне
И сгорают на ярком огне.
На бумагу упал мотылек
Обожженный, средь траурных строк,
Он трепещет бессильным крылом.
Это ты, мое счастье, в былом.
V
Кто это входит в окно?
Ах, это ветер полночный,
Ветер с душою цветочной,
Пьяной, как это вино;
Слезы в ресницах блестят;
Вздохи звучат, как упреки.
Впалые вялые щеки
Он мне целует, как брат.
Прошлое в нем говорит,
Слышатся счастья напевы.
Светлые дни мои, где вы?
Пей, все вино воскресит.
VI
Проснулся день голубоглазый;
Его приветствует земля.
Росинки блещут как алмазы
И дышат свежестью поля.
Ворвался с первой песней птицы
Прохладный утренник в окно
И освежил мои ресницы
И погасил мое вино.
Передо мной в плену хрустальном
Цветы мертвеют от тоски,
Роняя с шорохом печальным
Полуживые лепестки.
Мой бедный стол усыпан ими;
Они средь ровных, черных строк
Лежат намеками немыми,
Как этот мертвый мотылек.
Я пью последний мой глоток
С лучами солнца золотыми.
|