Александр Курсинский «В предутренней мгле»

Я поздно вернулся и лег на постель.
За окнами глухо гудела метель,
За окнами, скрытый предутренней мглой,
Раскинулся город, во сне, но живой.
 
Так странно, так жутко казалося мне
Забыться пред утром в больном полусне,
И чутко-тревожен был бледный мой сон,
И вдруг мне послышался медленный звон.
 
Удар раздавался и вновь замирал,
На цепь многоточий дробился хорал,
И каждая точка в цепи звуковой
Над бездной скользила упругой волной.
 
И каждая точка с пристанища нор
Врывалась, как грозный, нещадный укор,
И, вновь поднимаясь в беззвездную высь,
Взывала надменно: вставай и молись!
 
Следя однозвучный и жуткий напев,
Смиряя в груди непонятный свой гнев,
Я скоро услышал какой-то другой
Напев, что вплетался меж первым змеей.
 
Он лился, как влага густого вина
Смолистой струей из глубокого дна,
И душу давил, как седой потолок,
Угрюмый, холодный, чугунный гудок.
 
Вползая в уюты больной нищеты,
Сгонял он налеты мгновенной мечты
И, вновь ускользая в туманную высь,
Твердил равнодушно: вставай и трудись!
 
И долго, обнявшись, две дружных волны
Скользили по высям ночной тишины,
Вещая во мгле, что настал, как всегда,
День рабской молитвы, нужды и труда.