Мария Веселкова-Кильштет «Нерукотворный Спас»

I
Средь волн стекавшихся народа
Спаситель шел в Иерусалим.
Дышала счастьем вся природа
Под вешним небом голубым.

Убор душистый, горделивый
Одел миндальные леса;
На листьях матовой оливы
Блестела каплями роса;

Качаясь, словно опахала,
Высоко травы поднялись,
И куща роз благоухала,
Цвели и мирт, и кипарис.

Но Он в предведенье страданий
Взирал со скорбью на восток.
Вдали там груды пышных зданий
Никто бы разглядеть не мог,

Лишь видел Он, как луч кровавый
Скользил по стенам и дворам,
И возвышался величавый
Над ними Соломонов храм.

В тот час, от взоров защищенный
За выступом скалы крутой,
Ананий, робкий и смущенный,
Списать пытался лик святой.

Его из города Эдессы
Прислал с письмом недужный князь.
Он слышал — изгонялись бесы,
Слепцы смотрели исцелясь;

Бросали свой костыль хромые,
И громко чудный Божий свет
Вдруг славословили немые,
А он страдает столько лет.

«Приди! я жду!» письмо гласило,
И вместе отдан был приказ,
Списать черты того, чья сила
Людей целила столько раз.

II
Но изменило ль вдохновенье,
Толпы мешала ль суета,
Не мог художник от волненья
Изобразить красы Христа.

Вдруг слышит голос он: «Ананья!
Что пишет мне твой князь больной?» —
«Равви! дабы смягчить страданья,
Он жаждет видеть образ Твой!

Зовет к себе!..» — «Нет, да свершится
Мой путь грядущий до конца,
И воля вышняя творится
Меня пославшего Отца!

Все, что написано о Сыне,
То положил Небесный Царь,
Но ты блажен навек отныне
В Меня поверивший Авгарь…»

Господь омыл лицо росою,
Отерся платом из холста,
И засиял на нем красою
Нерукотворный лик Христа.

Упавши ниц, убрус священный
Ананья прячет на груди
И внемлет воле вдохновенной:
«Восстань и с миром отойди!..»

И снова тихою стопою
Господь грядет в Иерусалим,
Где ждут враги его толпою,
Чтоб дерзкий суд творить над Ним.

III
Авгарь крестился. Из купели
Он вышел, словно возрожден:
Все язвы зажили на теле.
«Креститесь, братья!» — молвил он.

Низвергнут идол, что ворота
Стерег в Эдессу сотни лет, —
Сверкает в нише позолота,
Горит лампады яркий свет,

И верные идут толпами
Молиться на убрус святой,
А он, расшитый бисерами,
Сияет вечной красотой.

Власы омочены. Направо
Со скорбью смотрит кроткий взор,
Туда, где на горе кровавой
Свершился смертный приговор.

И пред воротами святыне
Поклон прохожий отдает,
И весть идет о Божьем Сыне,
И слава города растет.

IV
Так шли века. Но меркнет разум
В безмерной гордости речей.
Иконы велено указом
Снимать со стен, не жечь свечей,

Гасить священные лампады…
О, скорбь! О, мира суета!
И внук Авгаря без пощады
Решил сорвать убрус Христа.

Глухая полночь. Спит Эдесса.
Не видно звезд. Из грозных туч
Висит над городом завеса.
В воротах повернулся ключ.

Согбенный горем и летами,
Выходит с ношею старик
И, обливался слезами,
Глядит на дивный Божий лик.

«О Ты, что казнею позорной
Людей от муки вечной спас,
Дай образ Твой Нерукотворный
Сокрыть мне от греховных глаз!..»

Не власть Христова ль окрылила
На подвиг трудный старика?
В его движеньях что за сила!
Легко работает рука,

За камнем камень настилает,
Кладет за рядом новый ряд,
И углубленье исчезает,
Где дышит скорбью Божий взгляд.

В последний раз сверкнул из щели
Мерцающий лампадный свет, —
И утром люди не сумели
Найти знакомой ниши след.

V
За годами тянулись годы.
Где Спасов лик? Кто мог сказать!..
Вдруг всколыхнулися народы, —
Явилась грозных персов рать.

Прошли они Ливан счастливый,
Все разоряя на пути.
Горят леса, поселки, нивы,
Нигде спасенья не найти.

В долину Тигра и Евфрата
Ворвалась дикая волна,
В огне все гибнет без возврата, —
Судьба Эдессы решена.

Царит уныние повсюду.
Мольбы слились в единый глас:
«О, Боже! дай свершиться чуду!
Спаси, Господь! Помилуй нас!..»

И снова полночь бьет. Невеста
Грядет к епископу во сне:
«Смотри, запомни: видишь место
Ты над воротами в стене?

Там образ скрыт Нерукотворный.
Его найдя, — спасешь ты мир…»
Виденью дивному покорный,
Сзывает пастырь утром клир,

Велит собраться и народу;
В благоговейной тишине
Идут к указанному входу;
Ударил молот по стене,

За камнем камень отпадает,
Все тоньше слой их, ближе цель, —
О чудо! Яркий луч сверкает
В едва открывшуюся щель.

А лом все забирает выше,
Кипит работа все дружней.
Еще удар… в глубокой нише
Лампада… огонек на ней…

Блестит звездою он — и в раме,
Как будто смоченный росой
Убрус, расшитый бисерами,
Сияет скорбною красой!..

Пред ликом Спаса, в умиленье
Рыдая, ниц упал народ, —
И дерзкий враг бежал в смятенье
От настежь отпертых ворот.

VI
В душе, как в нише золоченой,
Горит неугасимый свет:
То теплится огонь, зажженный
За много, много долгих лет.

Соблазны с суетой мирскою,
Сомнений гордых семена —
Унынье с праздною тоскою
Встают все выше, как стена.

Смущая разум без пощады,
Она растет. Пускай! За ней
Таится вечный блеск лампады,
Мерцает вера прежних дней.

Придут напасти грозной ратью,
Пробьет и избавленья час,
И осенит нам благодатью
Сердца Нерукотворный Спас.

Как дым, рассеется сомненье,
Стена низвергнется во прах,
И вспыхнет ярко в умиленье
Внушенный в детстве Божий страх.