Вадим Шершеневич «Над рекой»
Брожу над осенней рекою,
Шепчу оскорбленно угрозы,
Душа расцветает тоскою
Старинной и яркой, как роза.
Ломаю я куст малорослый,
Стою над провалами ночи,
И слышу знакомые весла
И вижу весенние очи.
И так же слежу за тобою,
Как прежде, в далекие встречи,
И той же горячей мольбою
Пронзаю дрожащие речи.
И режет терновник колючий
Усталые, скорбные руки.
Ты таешь за низкою тучей,
Как прежде, в жестокой разлуке.
И только под песнею струнной
Серебряной, бархатной вьюги
Я вспомню, что — бледный и юный —
Я умер над гробом подруги
И только костями глухими
Стучу в неумершем страданье
Твое серебристое имя,
Твое золотое названье.
Шепчу оскорбленно угрозы,
Душа расцветает тоскою
Старинной и яркой, как роза.
Ломаю я куст малорослый,
Стою над провалами ночи,
И слышу знакомые весла
И вижу весенние очи.
И так же слежу за тобою,
Как прежде, в далекие встречи,
И той же горячей мольбою
Пронзаю дрожащие речи.
И режет терновник колючий
Усталые, скорбные руки.
Ты таешь за низкою тучей,
Как прежде, в жестокой разлуке.
И только под песнею струнной
Серебряной, бархатной вьюги
Я вспомню, что — бледный и юный —
Я умер над гробом подруги
И только костями глухими
Стучу в неумершем страданье
Твое серебристое имя,
Твое золотое названье.
«Carmina», 1913 г.