Помнишь: всю ночь барабаны
Глухо стучали вдали.
Кровью дышали туманы,
Слезы пьемонтской земли…
Помнишь, как, полон укора,
Месяц кровавый вставал,
Тихо на место позора
Колокол скорбный сзывал.
Площадь… Смятенье в народе…
Ропот… Был гневен народ…
Помни, товарищ: свободе
Строили там эшафот.
Вот топоры застучали —
Словно вонзались нам в грудь,
Факелы мрачно сверкали…
О, не забудь, не забудь!
Тихо… замолкли удары.
Голос раздался из тьмы:
«Вот они, вот карбонары!»
Скрипнули двери тюрьмы.
Было их трое: мужчина,
Мальчик и старец седой.
Молча ждала гильотина,
Старец качал головой…
С ними капралы шагали,
Стали крутом в два ряда.
Помнишь, как цепи стонали?..
О, не забудь, никогда!..
Бледный священник с испугом
Имя шептал им Христа.
Кончил… Они друг за другом
Тихо взошли на места.
Лязгнула сталь гильотины,
Вздрогнув, толпа замерла…
Старца густые седины
Кровь, как ручьем, облила…
И, обратившись к народу,
Голову поднял палач:
«Вот ваш борец за свободу!..»
Помнишь ты… плач?..
Был он тревожный и странный,
Плач без рыданий, без слов,
Там старики ветераны
Слезы роняли с усов,
Плакали женщины, дети…
Быстро работал топор…
Слезы жестокие эти
Мы не забудем с тех пор.
Встанут бойцы за отчизну,
Рабские цепи сорвут
И в беспощадную тризну
Австрию кровью зальют…
Вспомнят Пьемонта вершины,
Вспомнят верхи Апеннин,
Страшную ночь гильотины.
Встанут бойцы, как один.
Скажут: «Довольно, тираны
Слез вам несчастной земли!
Слышите: чу, барабаны
Грозно рокочут вдали».
В бой, карбонары, без страха,
Хочет свободы народ —
Смело! Из вашего праха
Семя свободы взойдет!..
|