Александр Рославлев «В полдень»
Простор и зной; девичий голос
И шелест волн высокой ржи.
Как друг давнишний, каждый колос,
И так узывчивы межи.
Шлю золотому чародею
В крови зажженные хвалы.
Пойду под сосны, захмелею
От свежепахнущей смолы.
Там изумрудные макушки
На углубленно-голубом,
Там рифмы грезящей кукушки —
Все об одном, все об одном.
Там сказки шепчущая хвоя
Навеет сладостную лень,
И от полуденного зноя
Укроет ласковая тень.
И шелест волн высокой ржи.
Как друг давнишний, каждый колос,
И так узывчивы межи.
Шлю золотому чародею
В крови зажженные хвалы.
Пойду под сосны, захмелею
От свежепахнущей смолы.
Там изумрудные макушки
На углубленно-голубом,
Там рифмы грезящей кукушки —
Все об одном, все об одном.
Там сказки шепчущая хвоя
Навеет сладостную лень,
И от полуденного зноя
Укроет ласковая тень.
«Чтец-декламатор». Том 3. 1909 г.