Глеб Струве «Скифская царевна»
Ты в веках была скифской царевной
И водила в степях табуны.
Ты встречала надменно и гневно
Пришлецов из чужой стороны.
Твоих глаз неразгаданный сумрак
Порождал и желанье и страх.
Говорят, от любви к тебе умер
Флорентийский безумный монах.
Если б смуглой, трепещущей кожи
Восковая коснулась рука,
Он, наверное, тотчас бы ожил
И прожил бы еще века.
А увидя неровные дуги
Странно-вздернутых кверху бровей,
Забывал про морозы и вьюги
Буйный сын Астраханских степей.
И под стенами Иерусалима
В смертный час не один вспоминал
Не улыбку своей любимой,
А зубов твоих дикий оскал.
Имя скифской царевны слетало
С побледневших чувственных уст,
Когда медленно, струйкой алой,
Кровь сбегала на белый бурнус.
Крестоносец и турок — оба
Забывали, что где-то есть Бог,
И мечтали о том лишь, чтобы
Вновь склониться у милых ног.
И сходили с ума капитаны
Быстропарусных кораблей,
Видя линии гибкого стана
И упрямые змейки кудрей.
Забывали Геную, море
И топили желанья в вине,
Чтоб на утро в кровавой ссоре
Смерть принять, как небесный гнев.
Но чем все они были послушней,
Не прося никаких наград,
Тем надменнее и равнодушней
Становился твой быстрый взгляд.
Ты любила лишь дерзкий ветер,
Поцелуи и ласки его,
Что подобны лобзаньям плети, —
Обжигающей, огневой…
Он и в смерти тебя не оставил
И развеял по воле твой прах…
А за душу борются дьявол,
Бог и безумный монах.
И водила в степях табуны.
Ты встречала надменно и гневно
Пришлецов из чужой стороны.
Твоих глаз неразгаданный сумрак
Порождал и желанье и страх.
Говорят, от любви к тебе умер
Флорентийский безумный монах.
Если б смуглой, трепещущей кожи
Восковая коснулась рука,
Он, наверное, тотчас бы ожил
И прожил бы еще века.
А увидя неровные дуги
Странно-вздернутых кверху бровей,
Забывал про морозы и вьюги
Буйный сын Астраханских степей.
И под стенами Иерусалима
В смертный час не один вспоминал
Не улыбку своей любимой,
А зубов твоих дикий оскал.
Имя скифской царевны слетало
С побледневших чувственных уст,
Когда медленно, струйкой алой,
Кровь сбегала на белый бурнус.
Крестоносец и турок — оба
Забывали, что где-то есть Бог,
И мечтали о том лишь, чтобы
Вновь склониться у милых ног.
И сходили с ума капитаны
Быстропарусных кораблей,
Видя линии гибкого стана
И упрямые змейки кудрей.
Забывали Геную, море
И топили желанья в вине,
Чтоб на утро в кровавой ссоре
Смерть принять, как небесный гнев.
Но чем все они были послушней,
Не прося никаких наград,
Тем надменнее и равнодушней
Становился твой быстрый взгляд.
Ты любила лишь дерзкий ветер,
Поцелуи и ласки его,
Что подобны лобзаньям плети, —
Обжигающей, огневой…
Он и в смерти тебя не оставил
И развеял по воле твой прах…
А за душу борются дьявол,
Бог и безумный монах.
Сборник «Младорусь». Книга 2, 1922.