Иван Новиков «Круг бытия»

1. Весна.

Я грущу о той, кого почти не знаю,
Иль я выдумал свою печаль?
Как на солнце льдинка с тихим зовом таю,
Но на небо улететь мне жаль.
 
На дворе весна. Воздушные качели
Сердце вдаль и ввысь несут, звеня,
И назад — к таинственной купели,
Где крестили в грусть любви меня.
 
Крестик золотой на простенькой цепочке
Жизнь мою сквозь весны сторожит.
Но опять раскрылись жаждущие почки,
И лазурь звенит, уносит и дрожит.
 
Эти дни весеннего томленья,
Эти дни забвенья наяву,
Этот зов вечернего волненья
Для цветка, который не сорву.

2. Лето.

По знойному лету, как по лугу, что солнцем залит,
Босыми ногами мальчик ступает.
Дни идут и ночи мигают как звезды, а сердце горит
И как утолить его боль?.. Кто знает!
 
После зеленых, веселых, весною засеянных луж
Задымилась земля и пылает треща, как свеча,
И мигает сама, как звезда по ночам,
Как пожарище душ.
 
Горьки терпкие травы; всех горьче полынь;
Цепок ломкий и знойный бурьян.
Сердце, стань. Сердце стынь!
Мальчик, соком смертельным ты пьян!

3. Осень.

Я иду и творю только мне понятные знаки:
Здесь дорожка, здесь кустик, а это пусть будет цветок
георгин.
На лужайках поникнули злаки:
Осень идет, и цветок остается на ночь один.
 
Он будет грустить, как и я; ну и что же?
Все на земле мы грустим:
Всех нас ждет одно тихое ложе.
У всех будет надпись: под камнем сим.
 
Но хоть осень, а солнце все ещё светить
И вечерний воздух ясен и тих,
И поэт в этом мире все ещё что-то метит,
Зачем-то творит свой стих.
 
Никто на земле ничего не знает:
Вот жизнь, вот смерть, а вот цветок георгин.
Вон последнее облачко высоко тает.
Вот чья-то рука золотая из-за гардин.
 
Там винограда пёстрые пятна
И паутины воздушная пить.
Все в этом мире родное и все непонятное.
Ах, грустно, грустно и упоительно жить!

4. Зима.

Зима — колыбель, а снега в колыбели моей — одеяло.
Любо мне, мальчику, нежиться, спать у родимой груди.
Все, что придет — как хорошо! — ещё не настало:
Так изумительно все, что еще впереди.
 
Я и знаю в моей колыбели про все, и не знаю,
Я дремлю как узор на стекле о грядущих краях.
Как мечта о себе, я летаю
В белых зимних роях.
 
Если я умер — какое наивное, детское слово! —
То теперь-то я знаю, как сладко мне умереть:
Умереть — это значит родиться, и снова
Жить, любить, тосковать, и тоскуя, любя: петь!

Альманах издательства «Гриф». 1914 г.