Николай Минский «Молитва»
|
Устал гореть янтарными огнями И спит ручей, дыханье затаив. Над ним сплелись душистыми ветвями И также спят вершины грустных ив. Как лепесток цветка по влаге сонной, Скользит луна по синеве бездонной. Сосновый бор темнеет и растет, И ночь сошла — и ночь меня зовет… Зовет — и я иду в простор полей росистых, Навстречу сумраку, в объятья тишины. О, быстрый взгляд зарниц! О, трепет звезд лучистых! О, кроткое лицо рожденной вновь луны! Как робкий пилигрим вступает в храм обширный, Я детскою душой стремлюсь в чертог ваш мирный И страстно вас молю, как скорбный брат и друг: — Примите все меня в торжественный свой круг! О, дайте верить мне, что бурное мгновенье Моих земных страстей бесцельно не совсем; Что совести моей бесплодное томленье, Что скорбь моей души и вам не чужды всем; Что к жизни призван я семьею звезд великой, Как толкователь снов — забывчивым владыкой; Что должен в миг один я разгадать тот сон, Который снится вам с рождения времен. О, дайте верить мне, что если срок настанет, И мысли гордый луч погаснет на земле, Вновь где-нибудь средь вас из праха смертный встанет, И светоч разума опять зажжет во мгле; Что наших слез ручьи должны опять пролиться; Что будут где-нибудь опять богам молиться, Иль, веру потеряв, как я, в полночный час Искать сочувствия, о сонмы звезд, у вас. Еще я вас молю: пролейте, о созвездья, Мне в душу кроткий луч сиянья своего, Чтоб мог бежать я зла, хоть нет за зло возмездья, Чтоб мог творить добро, не зная для чего; Чтоб я свой путь земной, как вы — свой путь эфирный, Без думы о конце свершил, трудяся мирно; Чтоб взор моих очей всю жизнь горел светло; Чтоб было их сомкнуть не слишком тяжело… Темнеет ночь. Великой тишиною, Вкушая сон, объят простор полей. Потоки звезд струятся надо мною, Потоки слез текут в душе моей. Зарница ль там на небе заблистала? Моя ли грусть зарницей светлой стала? Безмолвный мир и дух мой обнялись И в пламенном лобзании слились… |