Как живет и работает И. Я. Билибин

Писали уже несколько раз о художнике Иване Яковлевиче Билибине: иногда сведения эти были оккультические, а иногда просто тревожные.

К первым, я отношу известие, что этот художник «оказывается жив» и живёт (сразу) в Софии и Праге, где и работает.

Позже сообщалось, что художник Билибин просто-напросто пропал, исчез, и найти его нет никакой возможности.

Дальше. Какой-то немец написал, говорят, книжку о русском искусстве и художниках за период революции и там будто бы черным по белому прописал, что Билибин умер. Это уже посерьезнее. И, вот, извольте теперь реабилитироваться и снова записываться в списки живых.

Последние краткие сведения о его российской жизни таковы: с сентября 1917 года по сентябрь 1919 года он проживал в Крыму (подтвердит С. Ю. Судейкин). До декабря 1919 года он находился в Ростове вместе с Е. Е. Лансере, затем бежал в Новороссийск. Спал на полу, в вагонах, в каких-то канцеляриях, в чужих гостиных, неустанно охотился на вшей, словом, прошел полный курс образования и затем, попав в английскую эвакуацию, был опущен с толпой беженцев на самое дно трюма парохода «Саратов», отплывавшего неизвестно куда. Вероятно, художника Билибина заели в трюме вши, и он умер….

Но в том-то и дело, что это была только кажущаяся смерть, превращение в куколку, метемпсихоза!

Это ложно-мертвое состояние продолжалось и во время стоянки в Босфоре в виду Св. Софии, и в водах Мраморного моря, и среди островов Архипелага, и перед развалинами в городке Фамагуста на острове Кипре, и в карантине за чертой града Александрии, и за колючей проволокой отвратительного, раскалённого концентрационного лагеря в Тель-эль-Кебире, затерявшегося в песках пустыни, и только, наконец, в славном городе Каире художник И. Я. Билибин, член об-ва «Мир Искусства», снова родился, живет в громадной и прекраснейшей мастерской на улице Антик-Кхана 2а, целых 8 месяцев и очень много работает.

Вот все точные, фактические сведения. Дальше же повествование пойдет в первом лице (цитирую отрывки из его писем, полученных одним его другом).

«Живу, следовательно, в Египте. Сам сюда не ехал, нас привезли. Это был самый неподдельный рок. Сперва я не знал, быть ли мне довольным или недовольным. На пароходе я мечтал об этюдах среди эллинского пейзажа, думая, что, именно, на Кипре я найду то, о чем я строил планы, но на Кипре нас не высадили, убоявшись того, что на пароходе было много сыпно-тифозных, и высадили нас в Александрии.

После долгих мытарств, я обосновался в Каире. Работу я нашел, но денег дают ужасно мало, так что живу я на старости лет совсем студентом, словно мне двадцать лет. Временами это раздражает, так как нельзя купить нужной книги или какой-нибудь живописной старой тряпки. Все же кое-какие книги, необходимые, как материал для работы, хотя и с трудом, но куплены.

Египтов, как вы знаете, два: древний, классический, и мусульманский. Прежде всего, первым номером, меня зачаровал второй, так как он понятнее нам и ближе. Кроме того, мусульманская старина, если хотите, жива и сейчас, а жизнь осталась почти та же. Мусульманские кварталы в Каире — очень специфичны, архитектура великолепная, старины очень много, и тут же кругом базары, лавчонки, торговцы, нищие бедуины, негры, верблюды, разукрашенные ослики, ковры, сладости, фрукты, — словом, садись и рисуй восточную сказку.

Другой Египет — древний, величественный, непонятный И страшный — молчит, и насколько оглушительно крикливы, до боли в ушах, все эти разноцветные люди, от белых до негров, в фесках и тюрбанах, настолько же тихи и бессловесны остатки того далёкого мира.

Моя работа не пристала ни к тому, ни к другому Египту, и специальностью моей сделалась Византия.

Я делаю большую декоративную картину, 5,5 метров на 2,5, которая украсит комнату в византийском стиле одного богатого грека. Размеры, как видите, для меня необычные, но очень интересно. Работаем над нею уже 8 месяцев, вероятно, придется проработать еще месяца два. Пишу «работаем», потому что у меня есть две под мастерицы («коллаборатрисы»), мои две ученицы: Л. Е. Чирикова и О. В. Сандер, урожденная Белобородова (моя ученица по «Поощрению»). Конечно, по неопытности, работа пошла гораздо медленнее, чем могла бы пойти, и если я получу вторую аналогичную, то, наученный опытом, я сделаю ее гораздо быстрее.

На картине есть и император с императрицей, И процессия мужчин и женщин, и иконный город, и много орнаментики. Стиль — приблизительно ѴI-го века, юстиниановской эпохи.

Далее, получил заказ на несколько икон для одной небольшой греческой церкви. Мечтаю проникнуть в большой кафедральный греческий собор, — обещать обещают, но здесь, вообще, страна обещания на ветер…

Плата за все ужасно мизерная. Еле-еле хватает на жизнь. Пища готовится дома, на примусе. Напитков-с не потребляем-с вовсе, так что этого расхода нет. Единственное развлечение — кинематографы. Торговаться нельзя, ибо беженец и санкюлот — бери, что дают, да и то еще благодари Бога. Мелких работ мало. Сделал три карандашных портрета и все. Здешняя публика предпочитает раскрашенную фотографию. Моей любимой работы, книжной — нет вовсе. Египтяне, т. е. попросту арабы, носящие пиджаки, говорящие по-французски и корчащие из себя парижан, еще очень далеки от эстетических потребностей. То, до чего они дошли, это — любовь к автомобилям и сидение (совсем comme en Europe) за столиками в ресторанах. Очень любезны и столь же жадны на деньги. Платить очень не любят. Охотно делают вам чуть ли не Миллионные обещания, из коих решительно ни одного никогда не исполняют. Получить заказы у султана, принцев или богатых пашей — невозможно. Всюду имеются присосавшиеся, бездарные какие-то архитекторы или художники-итальянцы, главным образом, и они, конечно, свежего человека не пропустят.

У меня здесь рухнул один очень крупный, наклевывавшийся заказ: роспись в очень большом коптском храме. Стиль тот же византийский. Дело провалилось (с руганью и скандалом), потому что я не понял, что я должен был дать взятку.

Все же дела, как кажется, хотя и медленно, но идут на улучшение, и в другие страны я поехал бы лишь тогда, если бы получил вполне конкретное предложение — приезжай, мол, на такую-то определенную работу. В Каире меня начинают знать. Я — единственный настоящий художник на весь Египет (это не бахвальство, а, именно, так!). Все остальное — ниже даже уровня о-ва петербургских художников. Казалось бы положение блестящее! — один на целую страну, никакой конкуренции, словом, золотые россыпи, а на самом деле еле удается чинить подметки. Ну, да все это ерунда! Зато здесь удобно работать, и, главное, — идеально тихо и спокойно. Мастерская моя такова, что мог бы в ней писать «Последний день Помпеи». Находится она в саду, в саду же розы и пальмы.

В ближайшее время я в Европу не хотел бы ехать. Мне хотелось бы, пользуясь Моим отшельническим состоянием, сделать что-нибудь значительное и тогда уже совершить великий выезд. Ведь, если я привезу только эскиз своей большой вещи, то, ведь, это только эскиз и будет. Пожалуй, вы мне и не поверите, что я делаю вещь, которая может поместиться только в большой мастерской и для которой, чтобы прокрывать верхние части, нужно пользоваться лестницей.

Очень хотелось бы сделать нечто второе — уже для себя, но только не знаю, удастся ли, — вопрос времени и, главное, денег. Оборудование такой вещи — целое финансовое предприятие; это не графика, которая, с точки зрения материала, стоит гроши.

Не хотелось бы пропустить и Палестины, раз находишься в двух шагах от неё.

Но порою меня очень тянет в Россию и, в частности, в Крым. Я стал более ярым националистом, чем когда-либо, насмотревшись на всех этих носителей культуры — англичан, французов, итальянцев и пр. Только сейчас начинаем чувствовать, как много мы потеряли. Может быть, это потому, что я живу все-таки в провинциальном городе, в Каире, а не в Париже. Вашу же жизнь мы знаем только по кинематографу (т.е. видим ее). Получается впечатление, что у вас там постоянно открываются какие-то памятники разным генералам, президенты делают смотры войскам, хоронят «неизвестного» солдата, награждают ветеранов франко-прусской кампании, да еще какие-то ловкачи плывут взапуски по Сене».

Такова в кратких, но ярких чертах жизнь И. Я. Билибина, одного из лучших русских художников, одного из лучших «графиков» в мире.

Г. Л.